Евгений Романович Гришин (род. 1931 г.)

Олимпийский чемпион по скоростному бегу на коньках: завоевал 4 золотые медали на Олимпиадах 1956 и 1960 годов (дистанции 500 и 1500 метров). В 1956 году установил мировой рекорд на дистанции 500 метров (40,2) и 1500 метров (2.08,6). В 1964 году получил серебряную медаль на диcтанции 500 метров (40,6). В 1968 году занял четвертое место на дистанции 500 метров с лучшим среди советских скороходов результатом. Знаменосец команды СССР на открытии Олимпиады 1964 года. Абсолютный чемпион Европы 1956 года. Рекордсмен мира на дистанциях 500 метров (1956-1968 годы), 1000 метров (1955-1967 годы) и 1500 метров (1955-1959 годы). В начале пятидесятых годов был одним из лучших советских велогонщиков на треке. Тренер олимпийской команды конькобежцев в 1972 и 1976 годах. Заслуженный тренер СССР (1973 год).

«Король льда» - так называли его почти двадцать лет. Всегда, когда он выходил на дорожку, зрители знали: будет чудо. Не каждый раз, конечно, рекорд мира. Но всегда идеальная техника. На него ходили смотреть, как на эталон конькобежца.

Когда сегодня молодые конькобежцы спрашивают: «Что же было главным в Гришине?» - то ветераны отвечают коротко: «Характер!» Уважая соперников, никогда он не признавал их превосходства, повторяя: «У нас у каждого своя дорожка!».

Евгений Романович Гришин родился в Туле 23 марта 1931 года. Его не только спортивная карьера, но и жизнь могла окончиться в одних из дней 1942 года. Тогда хирург извлек из его тела двенадцать осколков немецкой бомбы, и лишь один день и удачная операция спасли ногу от ампутации.

В 1946 году он пришел к тренеру Якову Ивановичу Яковлеву. «Я умел стартовать на коньках великолепно, разумеется для своего возраста. На первых двухстах метрах разгонялся так, как никто. Правда, потом сил у меня не хватало - был я после войны длинный и худющий, - почти просвечивался. По моим костям можно было изучать анатомию. Яков Иванович работал со мной над заключительной трехсотметровкой. Он советовал:

- Никогда не бросай коньки. Врачи нашли у тебя шумы в сердце... Кто их знает, в сердце не влезешь... Пока ничего не сказывается, но все может случиться. Будь больше на воздухе. Бегай короткие отрезки. В коньках движения плавные. В основном ориентируйся на спринт. Но не забывай и об остальных дистанциях. Особенно о полуторке. У тебя сейчас везде ровные результаты. Правда, быстроты тебе природа дала больше, чем выносливости. Но если с сердцем все будет нормально, разовьем и выносливость!..

И развивали... Помните, как тульская конькобежная секция стала знаменита на всю страну? Это когда на первенстве России никому не знакомый скороход из неконькобежной Тулы Евгений Гришин сумел установить с первой же попытки рекорд Советского Союза для юношей - 47,6 секунды. Сенсация для всех специалистов».

В 1947 году Гришин поехал в Ригу, где сильнейшие конькобежцы страны собрались на летний сбор. Там он впервые узнал, что такое вкусно есть. За лето поправился на восемь килограммов. Начались травмы - бесконечные и мучительные. Колена, голеностопа. Растяжения и разрывы. Весь следующий сезон бежалось плохо. Женя проигрывал все, что можно было проиграть.

В 1948 году его вызвали на первенство РСФСР, которое разыгрывалось в Москве на стадионе Юных пионеров. Свободные часы Гришин проводил на катке «Динамо» - учился у сильнейших скороходов страны, готовившихся к первенству мира.

В конце зимы в Свердловске на тренировках неожиданно пришел ход. На первенстве ВЦСПС Евгений стал чемпионом. До мастерских секунд оставалось совсем немного.

Летом увлекся Гришин легкой атлетикой. Стометровку бегал за 11,1. По тем временам это был второй результат в стране среди юношей. От всесоюзного рекорда Левана Санадзе отделяли ничтожные доли секунды. Гришин даже подумывал: а не собрать ли ему коллекцию значков мастеров спорта по нескольким видам - конькам, велосипеду, легкой атлетике, лыжам, боксу, прыжкам с трамплина?

Свою роль в судьбе Жени сыграл сын Сталина Василий. К этому человеку Гришин относился с уважением всегда. Василий заметил перспективного спортсмена на велотреке в Туле. Сталин посоветовался со стариками, и те ему сказали: «Из него что-то может получиться, но ему нужно обязательно быть в Москве, потому что возраст ломкий, он и по дурному пути может пойти».

Гришина вызвали в Москву, сначала жил в каком-то ангаре на Ходынке, на поле Центрального действующего аэродрома. И тренировался как каторжник. Вскоре он стал серебряным призером чемпионата страны, проиграв только великому Игорю Ипполитову. Женю в то время знали только как велосипедиста, потому что в коньках тогда еще не было никаких достижений. И вот ему мальчишке дают трехкомнатную квартиру на престижной Песчанной улице. Под ним живет начальник команды Военно-воздушных сил! Значит, ему - Гришину - поверили. Это был такой аванс, который он не мог не отработать.

В 1949 году Гришин познакомился со своим вторым и последним тренером - чемпионом мира Константином Кудрявцевым.

Вот уж кто переживал за советские коньки. Кудрявцев стал главным инициатором возведения высокогорного катка. Летом 1950 года он изъездил горы Казахстана и Киргизии и неподалеку от Алма-Аты, в урочище Медео, нашел площадку и договорился о строительстве.

Осенью в Медео вместе с Кудрявцевым прилетели несколько конькобежцев, в том числе и Гришин. Но они не только тренировались. Установили между собой четкий график дежурства на катке и стали добровольными прорабами - старались в меру своих способностей хоть чем-то помочь в строительстве. Пока спортсмены дежурили на катке, работал бульдозер, копошились рабочие. Стоило им отлучиться, шум на площадке смолкал, устраивался перерыв, после которого нужно было чуть ли не с ищейками разыскивать строителей.

До приезда сильнейших скороходов страны Гришин с товарищами тренировался на городском катке. На открытии сезона на трехсотметровой дорожке он пробежал 500 метров за 43,2. А пять километров выиграл у самого Пискунова.

На полуторке всего 0,1 секунды не достал до рекорда Советского Союза, самого старого рекорда, принадлежавшего Анатолию Капчинскому и установленного еще до войны.

С нетерпением ждал Гришин соревнований на высокогорье. Но мечтам Гришина о рекорде не суждено было сбыться. Из Москвы пришла телеграмма - Женю вызывали на зимние студенческие игры, проходящие в местечке Паяны - под Бухарестом. В Паянах Гришину удалось выиграть две дистанции - опередить сильнейших скороходов Юрия Сергеева и Юрия Головченко. На 1500 метров Гришин даже превысил рекорд Капчинского. Ему должны были вручить золотую медаль (в те годы за подобные достижения давали золотые награды). Но радость спортсмена длилась недолго. Вечером следующего дня стало известно, что в Медео на высокогорном катке Валентин Чайкин значительно улучшил рекорд Гришина. А через день Константин Кудрявцев на льду того же Медео перечеркнул рекорд уже Чайкина. Равнинные секунды Гришина затерялись в фейерверке высших достижений.

Перед розыгрышем приза Совета Министров Казахстана доктор вызвал Евгения для обследования. Заставил сделать пробежку. И вдруг Гришин потерял сознание... Через минуту, придя в себя, Евгений упросил врача не докладывать тренеру о случившемся:

- У меня после войны такое бывает... Ничего особенного - сердечная спазма... Вот побью мировой рекорд - доложите...

Врач хотел отправить Гришина в госпиталь, но как-то так вышло, что доктора вызвали в Алма-Ату, и он никого не успел предупредить о болезни Гришина.

То знаменательное для Евгения утро было лучезарным - Юрий Сергеев побил мировой рекорд на 500 метров. Гришин поймал себя на мысли, что ему хочется именно сегодня стать сильнейшим в мире. Он реально мог рассчитывать на побитие мирового рекорда на дистанции 1000 метров.

Но поначалу все складывалось не так, как ожидал Гришин. Неожиданно Борис Березин первым побил рекорд Тунберга. Не успели утихнуть овации в честь нового мирового рекордсмена, как диктор объявил, что Гришин перечеркнул результат уже и Березина. Теперь имя его - девятнадцатилетнего туляка - будет вписано золотыми буквами в летопись мирового конькобежного спорта!

Сегодня Евгений Романович считает, что олимпийским чемпионом по конькам его сделал... велосипед: «В 1952 году я был первым номером в стране в спринте и гите, в составе сборной поехал на Олимпиаду в Хельсинки, но там из-за каких-то интриг меня на старт не допустили. Выступали те, кто по моему даже тогдашнему суждению, никак не могли стать чемпионами или призерами, ибо по характеру не были олимпийцами, бойцами, которые исповедуют девиз: «Или - или». Я, конечно, обиделся на тренеров за неверие в меня, но не озлобился. Я старался быть предельно объективным, анализируя причины провала велосипедистов. И вот что я открыл: вполне вероятно, что, выйди я на старт и распишись в беспомощности, а это при отсутствии олимпийского опыта было вполне реально, я мог бы сломаться на всю жизнь...

В те времена (да и сейчас!) любили только победителей. И я дал себе слово быть не только победителем, но и непобежденным. Чтобы никогда не возникало вопроса о правомерности первого номера в сборной. Я обязан был отгородиться от всех преследователей рекордом в целую секунду. Пусть все они борются за второе-пятое места, а о первом и не мечтают. Первое только за мной! - вот главный урок, извлеченный мною из олимпийских игр в Хельсинки, на которых я был лишь запасным. Но этот урок был бесценным. Все четыре года до Кортина д'Ампеццо я целенаправленно работал на победу».

И во многом помогла ему мать - Анфиса Васильевна. Чемпионат мира 1955 года проходил на московском стадионе «Динамо». Пошел дождь, и лед стал вязким. Наш сильнейший многоборец Гончаренко, могучий, массивный, зарывался в лед. А легкие скандинавские скороходы свободно катались по сморщенному льду. Чемпионом мира стал швед Сигге Эрикссон. Трое наших спортсменов заняли последующие места. Но итоги чемпионата были расценены как крупнейшее поражение! Так все привыкли к победам, что любое призовое место, кроме первого, считалось досадной неудачей.

Плохой погодой оправдывался перед матерью Евгений. Тогда Анфиса Васильевна, человек далекий от мира коньков, раз и навсегда отрезала для своего сына подобный путь объяснения неудач:

- А для них, для шведов, погода была другой? Неоднократно повторял он ее слова, вспоминая их на каждом старте своих четырех Олимпиад.

Первую из четырех своих золотых олимпийских медалей Гришин завоевал в 25 лет. Тогда - в 1956 году - он был одним из самых молодых в команде. На первой для советских спортсменов зимней Олимпиаде он стартовал сразу же. Волновался ли?

- А зачем волноваться? - скажет он позднее. - Мне повезло, что стартовал первым, ориентироваться мог только на мировой рекорд. Бить его во что бы то ни стало! - такую ставил цель. Только новый рекорд мог стать гарантией победы. Я смотрел на своих соперников и говорил себе: «Все отлично. Пробежишь - и нечего волноваться. Важно ошеломить конкурентов - пусть они гадают, волнуются, сопоставляют. Им ведь еще стартовать... А ты переодевайся в цивильный костюм и жди награды...»

Гришин стал первым конькобежцем в мире, который установил мировой рекорд на Олимпиадах. Пробежав свою любимую пятисотку, он стал также первым из советских спортсменов-мужчин победителем зимних Игр. В честь его триумфа в итальянском селении Тре Кроче пекли первый торт. Правда, на вечерних торжествах Гришин ходил хмурый.

- Что с тобой? - тревожился его друг, чемпион мира Олег Гончаренко.

- Видел, как я бежал? Коряво, даже в решающем старте не удалось прокатиться красиво...

Вообще-то это в характере Гришина - тщательно анализировать прежде всего ошибки.

Через день он установил второй мировой рекорд - на этот раз на дистанции 1500 метров - и получил вторую золотую медаль, внеся самый большой вклад в командную победу советской сборной в год ее олимпийского дебюта.

Гришин был первым после войны спринтером, который завоевал лавровый венок чемпиона Европы за победу в многоборье в 1956 году. «Человек из легенды» - так говорили о Гришине в пятидесятые и шестидесятые годы - время расцвета его уникального таланта. Но ни одна из побед не давалась спринтеру легко.

После Олимпиады сначала было первенство мира в Осло. И во время бега на пятисотке у Гришина заболела вдруг нога в паху. Олимпийский чемпион и рекордсмен мира проиграл свою коронную дистанцию. Не сразу сообразил он, что порваны мышцы бедра. Надо было сниматься с соревнований, иначе можно было остаться инвалидом!

Евгений отправился в отель, но не выдержал и вернулся. Буквально на одной ноге Гришин до последних метров претендовал на победу! Лавровый венок достался Гончаренко, на второй ступеньке остался Меркулов, на третьей - Гришин. Полный триумф! За горькие поражения 1955 года взят реванш. Первенство мира наше - оставался чемпионат Европы.

В Хельсинки Гришин занимал первое место после трех дистанций! Никто не удивился этому призовому месту. Так ведь было уже в Саппоро-54 и Осло-56. Но все поразились другому - Гришин создал колоссальный запас в очках и теперь мог проигрывать лидерам по сорок секунд! Такого преимущества еще не знала история коньков.

Соревнования на стайерской дистанции неожиданно сложились драматически для советской команды. В беге на десять тысяч метров Гончаренко проиграл в паре Кнуту Юханнесену 22,9 секунды. Это отбросило Олега на пятое место. Роберт Меркулов выступил неровно и занял четвертое место. Борис Шилков не смог спасти положения.

Разгром! Такой разгром после триумфа в Осло! Впереди шел норвежец Юханнесен, за ним - швед Эрикссон. Ситуация сложилась так, что все заботы очень сильной команды свелись к одному - пусть выручает спринтер!

И вот финиширует Гришин. Остался последний круг - и минус две секунды. Значит, надо прибавить. Последнее усилие. Если сердце разорвется, пусть разорвется - с этой мыслью он и финишировал. Так пришла победа в многоборье, так авторитет советских конькобежцев остался неколебимым!

А через четыре года пришла новая Олимпиада - в Скво-Вэлли. Гришин с большими оговорками попал в сборную страны. В тот год ему напомнили: «Тебе, дед (да, появилось такое прозвище), уже 29 лет. Уйди в славе, дай молодым прорезаться».

Но Евгений Романович не сдавался:

- Уйти - это самое легкое. Вы вот победите меня - тогда я уступлю дорогу.

В 1960 году Гришин поддался на уговоры тренера-экспериментатора Константина Кудрявцева и занимался штангой даже во время ледовой подготовки. Они механически скопировали методику американских легкоатлетов. Риск был величайший. Пришла небывалая сила. Она ощущалась в каждом движении, но... Гришин ведь был не дискоболом, не метателем молота, он был спринтером. И бег у него совершенно не клеился - грубые и мощные толчки, никакой пластики и скорости. А до Олимпиады оставались считанные дни. Настроение было преотвратным: терялась уверенность в себе... Не согласившись с Кудрявцевым, Гришин отказался от штанги.

Не попав в команду как чистый спринтер, Евгений вынужден был пробиваться в сборную через бег на дистанцию 1500 метров. Что он и сделал успешно... Почувствовал себя на краю пропасти, собрался с духом. Технически бег получился: Гришин вновь ощутил коньки и поймал чувство ритма.

На первом же соревновании в Алма-Ате повторил свой рекорд мира. Это случилось не на высокогорном Медео, а в самой Алма-Ате. Если бы тогда фиксировались мировые достижения на равнине, тот результат стал бы первой строчкой в таблице.

Когда Гришин достиг столь высоких секунд, все стало на свои места - отрыв от конкурентов был около секунды. Снова пришла уверенность. Да и молодежь, глядя на него, смирилась: дед нашел себя...

На первых же тренировочных состязаниях в США Евгений побил свой мировой рекорд. Почувствовав скорость, он был счастлив. Аппетит, говорят, приходит во время еды: теперь он стал мечтать о победе с новым мировым достижением.

Первые же забеги спринтеров на Олимпиаде доказали, что результаты будут высокими. Бронзовый призер предыдущей Олимпиады норвежец Естванг финишировал через 40,8 секунды. Юный девятнадцатилетний американец Ричард Макдермотт установил рекорд США - 40,9!

Стремительный американский спринтер Билл Дисней мчится по дорожке. Гришину не надо смотреть на электронное табло - он знает: результат американца окажется рядом с мировым рекордом. И точно - лишь одной десятой не хватило Биллу до повторения достижения Гришина четырехлетней давности.

Никто из 28 конькобежцев не смог улучшить времени хозяина катка. Правда, в тот момент еще не стартовали три советских спринтера - Гришин, Грач и Малышев.

После выстрела Гришин набрал такую скорость, что по большому виражу несся, как молния. Голос тренера Кудрявцева, правда, успел засечь:

- Не прижимайся к бровке!

Да где уж тут, Гришин испытывал такое ощущение, словно его тащили по льду за воротник.

«Будет рекорд!» - только Евгений об этом подумал, как влетел в малый поворот - здесь с его скоростью нужно было соблюдать предельную осторожность. Чувствуя, что не справляется с центробежной силой, Гришин взмахнул руками. Выпрямился, проехал на прямых ногах, удержал равновесие и безнадежно потерял завоеванное. Стадион ахнул.

Метнув взгляд на секундомер, москвич понял: «Еще можно бороться!» И как бы заново начал бег. Еще можно. Можно! На финише секундомеры «Омега» зафиксировали повторение мирового рекорда. С таким сбоем!

Снова, как четыре года назад, выиграв пятисотку, Гришин почувствовал, что его не остановить и на полуторке. Только он один верил в себя. Тренеры же придерживались другого мнения. Они имели основания не верить в Гришина на этой дистанции, ибо предыдущие годы он бегал не ровно.

Лидером, безусловным и твердым, в советской делегации называли Бориса Стенина. Он в 1960 году почти не проигрывал полуторку, на чемпионате мира в Давосе опередил Гришина почти на три секунды.

Наутро погода круто перевернулась - стылый ветер зарядами выстреливал на дорожке. Но были пары, которые бежали в абсолютном безветрии, когда даже флаги повисали. Забег на забег не приходился. Стенин стартовал при сильном ветре. Он, хотя и показал отличный для такой погоды результат, остался недоволен собой. По всему чувствовалось, что это время можно улучшить. В десятой паре встретились достойные соперники - рекордсмен мира финн Юхани Ярвинен и норвежец Роальд Ос.

Вскоре на табло появились предварительные результаты: Ос - первый, Стенин - второй... В те минуты на стадион приехал руководитель советской делегации Николай Николаевич Романов. Он взглянул на табло, сделал замечания тренерам. Потом с укором сказал Гришину:

- А ты каким был?

- Я еще не бежал!

- Ну, давай, лети! Не тормози на поворотах!

Перед тем как Гришина вызвали на старт, он почувствовал, что у него из носа идет кровь. От волнения и ожидания, от напряжения, от обиды за ребят. Не сообразив, он стал вытирать кровь перчатками, прикладывать снег к носу. Белые перчатки покрылись каплями крови.

Хотя ветер и останавливал его, как и Стенина, на поворотах, но Гришин добился своего. Он, правда, не смог улучшить результат норвежца Оса, но зато повторил его - десятая в десятую долю секунды... Вот он, характер!

Мог выиграть Евгений и на Олимпиаде-64 в Инсбруке. В большом спорте нет мелочей. Даже такой опытный спортсмен, как Гришин, волновался. Точил коньки перед стартом предельно осторожно, но незаметно стесал задник и таким образом увеличил овал.

Левый конек совсем не держал на поворотах. Теперь в голове была только одна мысль: «Как удержаться?». К финишу Гришин прокрадывался, а не летел! Увидев свое время, Евгений понял: это провал.

Но волновались и соперники Гришина, почуявшие реальный шанс стать первыми. Стартовали все новые пары спринтеров, но время Гришина оставалось первым. Лишь один человек не волновался в тот миг - американец Ричард Макдермотт. Он не надеялся победить, потому и выиграл.

Когда поздравляя американца на пьедестале, Гришин про себя подумал: «Этот молодой парикмахер заставил меня еще на четыре года остаться в спорте. С поражением не уйду. Я - докажу... Стал же он, молодой и красивый, на моем пути!»

Ему было уже тридцать три. Но не только возраст стал, казалось, непреодолимой преградой к новой цели. В 1967 году, тренируясь в Челябинске, Гришин острым коньком травмировал себе стопу ноги до кости. Перерубил вену, нерв, перерезал сухожилие разгибателя стопы. Если бы не металлическая площадка, на которой держится конек, он перерубил бы себе и кость...

Вроде все…. Но Гришин не сдался, снова набрал форму и стал побеждать молодых соперников

- Куда ты, старый, лезешь на Олимпиаду? - говорили ему. - Мало тебе было пышек? Мало тебе было шишек? Когда ты успокоишься? Мы сами бегали с тобой и уже давно тренеры.

Было обидно до слез - его старались не замечать руководители сборной - бывшие друзья, с которыми столько пришлось разделить невзгод в далекие годы!

Кто знает, как бы выступил ветеран, если бы ему не пришлось отдать столько сил, чтобы снова доказать право на Олимпиаду. Он и в 37 лет был лучшим в советской сборной на Олимпиаде-68 в Гренобле, где занял четвертое место и отстал от серебряного призера всего на одну десятую секунды...

«Бежал хорошо, - вспоминает Гришин о последнем олимпийском старте. - Это был мой лучший по технике бег на всех олимпиадах. Но улучшить результат Томассена не удалось - лишь 40,6. Я сделал все, что мог. Мне нечего было добавить...»

Уйдя с дорожки, Евгений Романович стал тренером. Дважды, как главный тренер сборной, выводил он наших конькобежцев на лед Олимпиад. Написал книги «500 метров» и «Или-или».

Сейчас Евгений Романович пенсионер. С ним живут жена, дочка и внук. Жена, хоть и доктор наук, а зарплату по полгода не получает, так что особенно на пенсию не разбежишься. По-прежнему всей душой Гришин переживает за отечественные коньки. И потому пишет он свою третью книгу:

«Я уже в таком возрасте, когда нужно слушать свой внутренний голос. И этот голос подсказывает мне: Женя, успей высказаться. Если не сейчас, то потом это будет интересно. Я нисколько не переоцениваю своей роли в спорте, но, понимаешь, как мне было приятно, когда меня и дочку Алену пригласили в Норвегию ветераны спорта этой поистине конькобежной страны. Меня возили по всей стране, я побывал в заполярном музее Евгения Гришина, где собраны документы, статьи, очерки и книги обо мне на десятке языков. Я их впервые увидел... А дочка спросила меня: «Папа, а ты и вправду был таким знаменитым?»

 

https://sitekid.ru/sport/konkobezhniy_sport/evgeniy_romanovich_grishin_rod_1931.html